| Прекрасная сегодня ночь! Полная луна импонировала вампиру. Все же она была единственной спутницей его невозможно долгой жизни, исправно навещавшей вампира каждую ночь. Женщины менялись часто, а вот луна… Пожалуй, единственная его долгосрочная привязанность.
- Она сегодня восхитительна, – было бы бесчестно не сделать комплимент своей верной любовнице. Светящийся диск месяца в очках вампира отражался двумя красными пятнами.
Девушка за столом неопределенно хмыкнула, не поднимая головы от бумаг. Она прекрасно понимала, о ком вампир может сказать нечто в подобном духе, а переспрашивать его "для поддержания светской беседы" желания не возникало.
Алукард отвернулся от окна, с улыбкой изучая Интегру, которая, казалось, вся ушла в работу.
- Интегра? – она подняла взгляд на вампира, вопросительно изогнув бровь. – О чем там говорится?
Глаза девушки расширились от удивления, но ничего выходящего за рамки субординации она в вопросе не усмотрела.
- Нынешний глава Тринадцатого отдела епископ Максвелл предлагает провести официальную встречу в ближайшее удобное обеим сторонам время, предположительно пятого сентября этого года, на предмет… - Интегра схватилась за последнюю – она же и первая – прочитанную строку.
- Остановись, – мягко прервал ее вампир. – У тебя прекрасная память, мне это итак известно. Скажи, о чем там написано?
Алукард неуловимым жестом оказался рядом с Интегрой. Воспользовавшись мимолетной рассеянностью, двумя пальцами демонстративно медленно вытащил отчет из ее рук, бегло просмотрел.
- Ты читаешь эту бумагу, - небрежно отброшенные листы разлетелись по столу, - с того момента, как я тут, а это не менее получаса. И ты не знаешь, что там написано?
Алукард остановился за креслом обмершей от удивления и возмущения Интегры, сверху вниз рассматривая точеные плечи и шею, укрытые пепельными волосами.
- Что ты себе позволяешь?! – Интегра вскочила с кресла, обжигая вампира злыми глазами. Алукард рассмеялся в лицо Хозяйки, резко замолк и выдохнул.
- Ты рассердилась? Отчего же? – взгляд вампира серьезен и насмешлив одновременно. – Не оттого ли, что за этой показушной пантомимой хочешь скрыть от меня себя - настоящую? Или продолжим лгать друг другу? – Алукард плавно привлек к себе Интегру, оставляя ей, тем не менее, место для маневра: шаг вперед – и она его в объятиях, шаг назад – и, как всегда, игра продолжится. Вампир опустил руки, предоставляя ей право выбора.
Алукард остро чувствовал ее тело, хоть и не касался Интегры. Натянутая ткань шелковой блузки на вздымающейся от быстрого дыхания высокой груди. Сжатые в кулак ладони, бьющаяся голубая жилка на нежной шее. Собранное в напряжении женственное тело, полное самых разнообразных эмоций, не находящих выхода. В миллион раз более желанное, чем тело любой силиконовой красотки, потому что оно недоступно, неприкасаемо. Его нельзя прижать к себе - до боли, кожей к коже, нельзя смять в своих руках эту хрупкую девственную красоту, нельзя впиваться пальцами в каждый сантиметр существа этой амазонки, нельзя показать ей захватывающий полет грехопадения, нельзя заставить ее кричать свое имя на вершине удовольствия, нельзя проснуться рядом с ней.
Можно только ждать, пока эта молочно-кремовая изысканная бабочка сама опустится на хищный голодный цветок.
Но это будет еще не сегодня. Алукард, стиснув зубы, спрятанные за вечной усмешкой, смотрел, как Интегра пересиливает себя, надевая обязательную, как утренний чай, маску «грозной» Хозяйки.
- Пошел вон!
Алукард отступил к стене и, все так же неопределенно улыбаясь, растворился в тени.
Интегра, пошатнувшись, рухнула в кресло, закрыла ладонями лицо. С него никак не желала сходить предательская краска.
|
